Артур Хейс заявил, что экономика США стремительно перестраивается под нужды войны, а оплачивать эту трансформацию будет крипта — точнее, не Bitcoin и не Ethereum, а стейблкоины. По его словам, администрация Трампа готовится открыть кредитный кран на полную катушку, чтобы раскачать оборонный сектор, и ключевыми покупателями нового госдолга станут не бумеры и не Уолл-стрит, а эмитенты […]
Артур Хейс заявил, что экономика США стремительно перестраивается под нужды войны, а оплачивать эту трансформацию будет крипта — точнее, не Bitcoin и не Ethereum, а стейблкоины. По его словам, администрация Трампа готовится открыть кредитный кран на полную катушку, чтобы раскачать оборонный сектор, и ключевыми покупателями нового госдолга станут не бумеры и не Уолл-стрит, а эмитенты стейблкоинов, которые уже массово скупают казначейские векселя за счёт притока средств в крипту.
Чтобы понять, как работает эта связка, нужно заглянуть под капот. По Хейсу, всё это не про ВВП или налоги. Это калька с китайской модели, где государство гарантирует маржу для стратегически важных отраслей — от полупроводников до редкоземельных металлов и оружия. Такая модель вынуждает банки активно кредитовать: если профит гарантирован, риски нулевые. А когда капитал пошёл в рост — начинается масштабная накачка индустриального сектора.
Хейс приводит кейс MP Materials как наглядный пример «фашономики» Трампа в действии. Компания получила кредит на $1 млрд от JPMorgan и Goldman Sachs для строительства завода по переработке редкоземельных металлов. Почему банки согласились? Потому что Минобороны США гарантировало минимальную цену на продукцию — в два раза выше, чем в Китае. Более того, теперь Пентагон — крупнейший акционер компании.
Схема следующая: MP берёт $1 млрд — это создаёт новые фиатные деньги, которые идут на стройку, зарплаты, и далее по экономической цепочке. Правительство выкупает продукцию, расплачиваясь свежими казначейскими обязательствами. Банки превращают выданный кредит в резервы в ФРС, а затем используют их для покупки госдолга. Результат: государство, банки и корпорация синхронно богатеют. Денежная масса растёт. По словам Хейса, это «QE для нищебродов».
Фишка в том, что всё это можно провернуть без участия Конгресса. Миноборона сама может подписывать контракт на госзакупки. Банки будут в очередь выстраиваться за любым проектом с лейблом «критическая инфраструктура», а политики начнут биться за кусок пирога в своих округах. Получается идеальный движок роста — и инфляции.
Вот в чём засада: объёмы кредита растут быстрее, чем физическое производство. Рабочая сила и ресурсы не материализуются из воздуха. А вот фиат — вполне. Так что за фазой роста последует инфляционный спайк: зарплаты подрастут, товары подорожают, а те, кто не вписался в финансово-государственный картель, окажутся в минусе.
И вот тут начинается следующий акт. Как пишет Хейс, лучший способ замаскировать боль — раздуть финансовый пузырь. Если разогнать стоимость какого-то актива, народ начинает чувствовать себя богаче, даже если в реале остаётся на мели. Китай сделал это с недвижкой. США собирается провернуть то же самое — но через крипту.
Кредитный рост, по мнению Хейса, простимулирует рост крипторынка. Он даже собрал кастомный индекс, объединяющий банковские резервы и обязательства в США, и наложил его на график биткоина. Получилось, что удвоение ликвидности привело к 15-кратному росту BTC. Чем больше фиата создаёт Штаты — тем выше улетает крипта. И команда Трампа это прекрасно понимает. По словам Артура, они «оранж-пиллены» — то есть окончательно уверовали в крипто-парадигму.
Это не просто фанбойство. Это стратегический ход. Молодёжь, представители меньшинств и люди с низким доходом — всё чаще владеют криптой, а не акциями. Так что когда крипта пампится, эффект «я богат» охватывает более широкую часть электората. С политической точки зрения — это просто джекпот. Особенно в сочетании с предложениями вроде легализации вложений в крипту через пенсионные 401(k)-счета (а это $8,7 трлн потенциальных инвестиций) и инициативой отменить налог на прирост капитала по крипте — последний буст для ракеты.
Но самый изящный финт, по мнению Хейса, даже не в росте курсов, а в рециклинге ликвидности. Когда растёт капа крипторынка, часть денег (по оценке — около 9%) утекает в стейблкоины. А стейблкоины, в свою очередь, инвестируют в короткие и надёжные T-bills. Чем выше рынок — тем больше активов под управлением у эмитентов, тем больше они скупают трежерис.
Хэйс считает, что если крипторынок вырастет до $100 трлн к 2028 году, то $9 трлн из них окажутся в стейблкоинах, а значит — будет создан спрос на $9 трлн казначейских бумаг. Это примерно в 25 раз выше текущих уровней. И именно эти деньги — по сути, новые военные облигации — профинансируют весь амбициозный оборонный и индустриальный пакет Трампа.
Это уже было. Во время Второй мировой США финансировали расходы за счёт краткосрочных векселей, а не долгосрочных облигаций. Тогда это были war bonds и патриотизм. Сейчас — стейблкоины и доходность.
Круг замкнулся. Трамп запускает военную экономику. ФРС не печатает — это делают коммерческие банки. Их мотивирует госсектор. Кредит растёт, крипта пампится, люди заходят в стейблы. Эмитенты скупают T-bills. А правительство получает безлимитную ликвидность на разгон милитаристского flywheel. Если вы до сих пор сидите на обочине, попивая лайтовое пиво, пока клуб гудит — не стоит. Это цикл Трампа. И если Хейс прав, стейблкоины — это новые военные облигации.
JOIN
